Митрофановский монастырь
Многие воронежцы помнят, что там, где сейчас расположен главный корпус университета, прежде стоял монастырь. Его учредили в первой трети XIX века; церковные же строения на этом месте были гораздо древнее: их облик формировался с конца XVI столетия. Поэтому повествование о монастыре надо начинать с ранней истории древних холмов, когда здесь была построена крепость.
Один из первых храмов на воронежской земле был посвящен особо почитаемому событию - Благовещению Пресвятой Девы. Содержание праздника таково. Достигнув совершеннолетия, по обычаю Дева Мария оставила храм и вручена была хранителю девства ее, престарелому плотнику Иосифу. Живя в его доме в Назарете, Мария проводила дни в богомыслии и молитвах. Она глубоко знала Священное писание и размышляла о таинственных словах пророка: «се Дева во чреве зачнет...». Марии было известно, что орудием промысла суждено стать ей, и в нетерпении она стала взывать к Богу с надеждой увидеть Мессию во плоти человеческой. В тот миг предстал пред нею архангел и произнес: «Радуйся, благодатная: Господь с Тобою, благословенна Ты в женах». Видя робость и смущение Девы, архангел возвестил Ей тайну воплощения Сына Божия словами Исайи: «Се зачнешь во чреве и родиши Сына и наречеши имя ему Иисус». На смятение Девы, не знавшей мужа, архангел пояснил: «Дух святой найдет на Тебя и сила Всевышнего осенит Тебя. Зачатие совершится не образом естественным, а сверхъестественным, чрез наитие святого Духа, который непостижимо сделает Тебя матерью. Тем же и рождаемое свято наречется Сын Божий». Дева, выслушав и озарившись светом Духа Божия, ответила: «Се рабо Господня! Буди мне по глаголу Твоему». Так свершилось воплощение Бога, так Дева стала Матерью, и Мать пребыла Девою. Праздник Благовещения церковная традиция относила к 25 марта (7 апреля), за девять месяцев до рождения Иисуса Христа.
Время созидания Благовещенского собора исследователи определяли по-разному. Е. А. Болховитинов датировал строительство 1620 годом; краевед С. Е. Зверев и архимандрит Димитрий (Самбикин) доказали, что в этом году речь шла о расширении уже существующей церкви. Автор статьи по истории монастыря в «Воронежской старине» (1904) Н. И. Поликарпов полагал, что появление Благовещенского собора относится ко времени основания крепости, то есть к 1585 году. Деревянная церковь была построена «на посаде, подле города, в остроге».
Собор имел два престола - в честь Благовещения Пресвятой Богородицы и чудотворца Николая. Возможно, что завершение строительства крепости совпало с днем 25 марта, потому и оказалось Благовещение главным праздником в городе. В 1590 году, когда во время набега черкас на город была сожжена крепость, не мог не пострадать и собор. При его восстановлении в 1594 году, вероятно, он был перенесен из посада в город. В «Дозорной книге» Григория Киреевского, составленной в 1615 году, отражено бедственное положение храма. Внутреннее убранство его было скудным, особенно в сравнении с монастырской Успенской церковью.
В 1625 году при воеводах И. В. Волынском и Усове появился новый деревянный собор: «строена та церковь всякими воронежскими посадскими и уездными людьми». Просуществовав около трех лет, 13 сентября 1628 года храм сгорел. В июле 1629 года царь Михаил Федорович указал епископу Рязанскому дать благословенную грамоту на восстановление собора в Воронеже с двумя приделами: во имя святых Николая и Алексия, Божия человека - «на посаде подле города, в остроге, на старом месте, где была преж сего соборная церковь». Новая церковь построена не ранее 1634 года. Эта церковь уже избежала огненной стихии и существовала до появления в городе собственного владыки.
В 1682 году была создана Воронежская епархия и назначен ее глава, епископ Митрофан. Еще до приезда в Воронеж он добился отвода обширного земельного участка под новый собор и архиерейский двор. В 1684 году Митрофан подал патриарху Иоакиму челобитную, в которой писал: «На Воронеже соборная церковь древяная от многих лет обветшала, и служить в ней невозможно, кровля и помосты церковные обвалились, а лес на строение святой церкви от города в дальнем расстоянии, верстах в тридцати и больше, а ко устроению каменного дела на церковь Божию... камень белой есть от города в верстах десяти». В ответ последовала благословенная патриаршая грамота на возведение собора от 19 апреля 1684 года. Каменный собор вчерне был отстроен к 1690 году и находился в стороне от прежнего, который все это время продолжал действовать.
Новый Благовещенский собор запечатлен на рисунке голландского путешественника Корнелия де Бруина, побывавшего в 1703 году в нашем городе. Собор представлял собой величественное здание простой архитектуры. На высоких прямых стенах лежала низкая деревянная кровля, увенчанная пятью большими главами. По форме храм был похож на сохранившуюся ныне Успенскую церковь. При Митрофане собор стал церковным и духовным центром края, где кипела напряженная жизнь, связанная со строительством флота. Среди жертвователей на помин родных встречаются имена Льва Нарышкина, Тихона Стрешнева, Федора Лопухина. К взаимоотношениям епископа и царя мы еще вернемся.
На церковном дворе имелись и другие храмы, но жизнь их была довольно короткой. В 1712 году упоминалась соборная деревянная церковь во имя апостолов Петра и Павла. Под прежней деревянной колокольней существовала церковь Неопалимой Купины. В 1730-е годы, когда отстраивали новую звонницу, ее разобрали.
Еще при жизни Митрофана, по словам Е. А. Болховитинова, «оказалось, что каменное здание собора непрочно, и открылись местами трещины». Митрополит Пахомий (Шпаковский) вынужден был начать очередное строительство на другом месте, подальше от крепостного рва. Это было последнее перемещение храма; в 1718 году он обрел покой на двести предстоящих лет. Возведение собора, сопряженное с материальными трудностями, завершилось лишь в 1735 году. Строительство вел, по мнению современного историка архитектуры В. А. Митина, каменных дел мастер Андрей Клюка, выходец с Украины. Со временем в соборе были устроены три придела: во имя Иоанна Милостивого, Успения Божией Матери и Феодора Стратилата. Перемены в положении храма произошли в 1780-е годы при епископе Тихоне III (Малинине): сломали приделы при расширении храма; устроили новый иконостас, лики святых для которого писал живописец из Бирюча И. М. Вейделев; стены расписали «наилучшей итальянской живописью». 18 октября 1786 года собор был вновь освящен после ремонта.
В последний раз перед открытием монастыря перестройки в соборе были осуществлены в начале 1830-х годов при преосвященном Антонии II (Смирницком). Устроили новую кровлю, позолотили главы. При замене пола 11 декабря 1831 года обнаружили тело епископа Митрофана. В связи с подготовкой к открытию святых мощей начались обширные работы по украшению собора. В его интерьере появились живописные рельефные изображения по рисунку архитектора Осипа Бове. На четыре особо ценимые иконы в Москве заказали позолоченные чеканной работы ризы, стоившие более тридцати двух тысяч рублей. В конце 1833 года в соборе был учрежден придел во имя святого Митрофана. «Усердием» местного купечества на московском заводе Полтавцева заказана рака для мощей святителя весом в 35 пудов, из которых серебра 9 пудов 34 фунта.
Благовещенский собор до 1840 года не отапливался, был летним. Епископ Тихон I (Соколов) решил возвести собор для богослужения в зимнее время. Имя ему решено было дать в честь архангела Михаила (во времена Митрофана существовал такой придел, где он завещал похоронить себя). В августе 1764 года владыка (позже он был канонизирован как святитель Тихон Задонский) обратился к мирянам с просьбой о пожертвованиях на возведение Архангельской церкви.
Весной 1765 года храм был заложен и два года спустя построен, освящен уже новым епископом, Тихоном II (Якубовским), 30 декабря 1768 года. Строительство Архангельского собора вел «искусный в каменном деле» монах Мельхиседек (1731-1788). В 1832 году в этом храме был устроен придел во имя Тихвинской иконы Божией Матери, упраздненный через полвека. С августа 1832 по июнь 1833 года в зимнем соборе временно пребывали мощи святителя Митрофана.
Появление на архиерейском подворье прекрасных в архитектурном отношении зданий, ставших потом украшением монастыря, связано с именем зодчего Джакомо Кваренги (1745-1817). Эта страница строительной истории Воронежа два десятилетия назад была раскрыта воронежским архитектором В. А. Митиным и московским искусствоведом А. Ф. Крашенинниковым, мне остается лишь повторить их основные выводы.
Пребывавший в 1775-1788 годах на воронежской кафедре епископ Тихон III (Малинин) заказал Д. Кваренги проект решения северного фасада архиерейского двора. Центральным звеном ансамбля по местоположению был трехэтажный архиерейский дом, построенный еще при Пахомии (1714-1726). Он замыкал главную магистраль Воронежа, Большую Московскую улицу. Дом этот Кваренги расширил путем пристройки к нему боковых частей. При этом главный фасад получил оригинальную трактовку, своеобразие которой заключалось в выделении богато украшенных крыльев, в то время как центр дома выглядел очень скромно. Длину его фасада зодчий принял за модуль при проектировании ансамбля. Здания по северной оси отделялись друг от друга промежутками, равными по длине половине фасада дома. К западу от него Кваренги наметил возвести колокольню вертикаль которой должна была замкнуть перспективу Большой Девицкой. За колокольней линию построек планировалось завершить корпусом консистории и семинарии, который полностью бы повторял архитектуру архиерейского дома. К востоку от дома Кваренги предположил возвести корпус для певчих. Отведенному под него западному углу двора принадлежало решающее место в композиции генерального плана города: здесь начиналась важная в планировочном отношении улица. Кваренги нашел оригинальное решение: он изогнул корпус дугой, центр которой с куполом служил зрительным ориентиром для Мещанской улицы. Промежутки между строениями закрывались каменной оградой с балюстрадой поверху. Все архиерейское подворье было разбито внутри на несколько двориков. В глубине участка располагался хозяйственный двор с конюшнями и каретными сараями.
Очевидно, композиция ансамбля была задумана таким образом, чтобы закрыть оба храма, Благовещенский и Архангельский, новыми гражданскими зданиями. Поскольку подворье находилось на холме, круто обрывавшемся к югу, то с реки и с заречных левобережных далей религиозный центр Воронежа сохранял традиционный вид, а со стороны Большой Московской приобрел самый новомодный облик.
Основная часть замысла Кваренги была осуществлена в течение четырех лет, с 1784 по 1787 год, но от строительства семинарского корпуса из-за финансовых затруднений отказались. Семинария заняла дом, предназначавшийся для певчих, и пребывала в нем до переезда в 1822 году на Большую Дворянскую. Трехъярусная колокольня, увенчанная статуями евангелистов, была сооружена в 1793-1803 годах. После надстройки в 1828 году четвертого яруса она превратилась в высотную доминанту Воронежа.
С Воронежской семинарией связано имя митрополита Киевского и Галицкого Евгения (1767-1837), выдающегося ученого и первого историка края. В 1777-1784 годах он, тогда еще Евфимий Алексеевич Болховитинов, учился в бурсе, занимавшей десять комнат и одну аудиторию в доме архиерея. С 1788 года и до конца XVIII века он преподавал и начальствовал в новом здании, что выстроил Кваренги.
Поскольку при Благовещенском соборе с 1682 года сложилось архиерейское подворье, где жил глава епархии, на протяжении веков там существовало несколько сменявших друг друга домовых церквей. Первое упоминание о них относится к 1706 году, когда архиепископ Арсений в своих покоях устроил крестовую церковь. При митрополите Пахомии она была освящена во имя его небесного покровителя, святого Пахомия Великого, при епископе Льве (Юрлове) - в честь Казанской иконы Божией Матери. Владыка Иннокентий (Полянский), устраивая свою молельню на втором этаже перестроенного особняка в 1789 году, посвятил ее святой Софии, Премудрости Божией. Преосвященный Епифаний (Канивецкий) в 1817 году предпочел других покровителей - верховных апостолов Петра и Павла. Наконец, в 1826 году Антоний II (Смирницкий) освятил домовую церковь во имя Рождества Иисуса Христа. Она была устроена во втором этаже с восточной стороны от архиерейских покоев. Больше наименование церкви не менялось, появился только придел святителя Тихона Задонского. Последний ремонт домовой церкви датируется 1892 годом.
Воронежскому архиерею принадлежали две дачи - Никольская на правом берегу Дона в 12 верстах от Воронежа, и Троицкая в слободе рядом с городом. Свое название они получили по одноименным домовым храмам, обустроенным в летних покоях. Никольская деревянная церковь была сооружена архитектором И. А. Блицыным на северной стороне жилого дома в 1841 году.
Перейдем теперь к истории возникновения в Воронеже мужского первоклассного монастыря.
Монастырь в историческом ядре города сразу же стал одной из главных достопримечательностей губернии. О нем упоминали все путешествующие особы, оставившие свои записки о посещении нашего города. По приезде они первым делом стремились поклониться святым мощам. Много паломников побывало в монастыре, несть им числа, назову лишь Н. Г. Чернышевского, стремившегося заручиться покровительством святого Митрофана перед поступлением в университет (1846).
Своим названием обитель обязана имени первого воронежского епископа Митрофана (1623-1703), отсюда и правильное величание монастыря - Митрофановский, а не Митрофаньевский. Епископ Митрофан, в миру Михаил, пребывал на кафедре на донских берегах более двадцати лет. В конце XVII - начале XVIII века он неоднократно встречался с царем Петром Алексеевичем, оказывал ему духовную и материальную поддержку в создании регулярной армии, в строительстве флота. В других начинаниях, связанных с распространением иноземной культуры, позиция епископа была более сдержанной, а по отношению к иноверцам, коих появилось множество при кораблестроении, и вовсе негативной. Обвинять его в этом не стоит, по возрасту и воспитанию он принадлежал к другой эпохе. Князья церкви в большинстве своем не жаловали Петра Великого и его преобразования, разрушавшие традиционные устои, и на этом фоне Митрофан выделялся сочувствием многим замыслам царя.
Житийной литературе XIX века, создававшейся по определенным канонам агиографии, была свойственна идеализация взаимоотношений святителя с Петром I. В ее изображении Митрофан выступал чуть ли не единственным советчиком монарха в Воронеже. На самом деле их встречи не были обязательным ритуалом; к примеру, сопровождавший Петра во время его вояжа на донские берега зимой 1703 года голландец Корнелий де Бруин даже не упоминает о Митрофане.
Особо подчеркивалось всегда то обстоятельство, что Петр приезжал специально на похороны Митрофана, и они из-за этого были задержаны. На самом же деле епископ, принявший схиму под именем Макария, скончался 23 ноября 1703 года, и в этот же день царь из Москвы выехал в Воронеж. Ясно, что поездка Петра была вызвана иными причинами, ибо сообщение о смерти Митрофана он еще не мог получить. Оказавшись в Воронеже, Петр I действительно принял участие 4 декабря в погребении и, по преданию, произнес фразу: «Не осталось больше у меня такого святого старца». Тело покойного епископа было похоронено в Благовещенском соборе, во время ремонтов останки не раз переносились, наконец, 11 декабря 1831 года во время замены пола они были обретены как нетленные мощи.
6 августа 1832 года в присутствии члена Святейшего Синода архиепископа Тверского Григория (Постникова) мощи Митрофана были торжественно открыты для всеобщего поклонения, а сам он причислен к лику святых Русской Православной Церкви. Полтора месяца спустя Воронеж посетил император Николай I с супругой, благоговейно почтивший явленную святыню. Были составлены житие, служба и акафист чудотворцу Митрофану, освящены в епархии , храмы и приделы, ему посвященные. Два года спустя архиепископ Антоний II обратился в Святейший Синод с предложением об учреждении в Воронеже нового монастыря: «По открытию святых мощей новоявленного Воронежского святителя и чудотворца Митрофана, для вящего хранения сей святыни, по великому стечению богомольцев со всей России, и для ознаменования должного благоговения к угоднику Божию, согласно желанию благочестивых граждан Воронежских, весьма бы полезно устроить монастырь, где опочивают Св. мощи». Владыка предложил включить в состав монастыря Архангельский и Благовещенский соборы и подворье епископа со всеми строениями. Подобную же бумагу, со своей стороны, направил в Министерство внутренних дел губернатор Дмитрий Бегичев.
Синод представил императору свои предложения, которые были высочайше одобрены 1 августа 1836 года. Один из пунктов царского указа гласил: «Учредить при нынешнем Благовещенском соборе мужской монастырь. Монастырю сему быть первоклассным и именоваться кафедральным Митрофановым Благовещенским монастырем; а настоятеля иметь в особе епархиального архиерея». Штат утверждался в количестве 33 человек, на их содержание отпускалось тысяча триста пятьдесят три рубля, вместе с церковными нуждами по смете - три тысячи триста двадцать восемь рублей.
Торжественное открытие монастыря состоялось 1 сентября 1836 года. Кафедра епископа переносилась в Троицкий Смоленский храм, а Благовещенский монастырский собор становился одним из важнейших религиозных центров православной России, привлекавших к себе многочисленных богомольцев. Возросшие доходы дали возможность постепенно украсить храмы, расширить их и снабдить богатой утварью. В 1839 году в трапезной главного собора был устроен придел в память св. Митрофана. Здесь по вторникам после вечерни возглашался акафист святителю и проходили публичные чтения статей религиозно-нравственного содержания. В притворе храма находилась рака, в которой почивали мощи Митрофана до открытия их.
Годом ранее, в 1838 году, по указанию Антония II была сооружена Митрофановская трапезная церковь, предназначавшаяся только для монахов. Одноэтажный каменный храм с деревянным куполом, обнесенным железной решеткой, примыкал к братской трапезной и соединялся с помещением пятью арками.
В 1868 году начались работы по расширению Благовещенского собора; проект был выполнен архитекторами Василием Ивановичем Егоровым (1823-1868) и Александром Антоновичем Кюи (1824-1909). Разобрали купола, арки и своды, всю западную стену храма и удлинили храм на одиннадцать сажен. Нетронутой осталась только алтарная часть. Вместо крестообразной храм получил продолговатую прямоугольную форму. Для поддержки сводов помимо прежних двух возвели еще шесть столбов. На кровле вокруг главного купола появились четыре деревянные главы. Новый трехъярусный иконостас был устроен из разноцветного итальянского мрамора, иконы были написаны талантливым петербургским художником Тюриным. Стоимость их составила около восьмидесяти тысяч рублей. Старые амосовские печи заменили центральным водяным отоплением. После окончания всех работ собор был освящен архиепископом Серафимом (Аретинским) 28 сентября 1875 года.
В 1892 году собор вновь перестраивался, но в этот раз поводом послужили чрезвычайные обстоятельства. Вечером 17 января из-за неисправности отопления в храме вспыхнул пожар, уничтоживший кровлю и четыре деревянных купола. Пострадала и внутренняя отделка. При осмотре пожарища инженеры нашли, что своды не потеряли своей прочности и опасности обрушения нет. На восстановление собора потекли пожертвования со всех епархий. В скором времени повреждения были исправлены, кровля и стропила устроены новые, но главы в тот момент возводить не стали. Уже 24 марта 1892 года, в канун престольного праздника Благовещения, владыка Анастасий (Добрадин) освятил храм. Еще один ремонт Благовещенского собора проводили летом 1898 года.
В 1902 году в связи с подготовкой к двухсотлетней годовщине со дня кончины святителя Митрофана начался капитальный ремонт всех построек монастыря под наблюдением городского архитектора Александра Михайловича Баранова (1843-1911). В соборе были восстановлены четыре сгоревшие главы, но вместо деревянных их изготовили бетонными и установили на прочных рельсах. 7 августа 1903 года собор в очередной, последний, раз освятили.
Внутри храма внимание молящихся прежде всего привлекала драгоценная рака святителя. Мощи его покоились в кипарисовом гробу. Он был вложен в серебряную раку, утвержденную на шести бронзовых вызлащенных ножках в виде орлов. В изголовье раки помещалась чудотворная Смоленская икона Божией Матери в драгоценном окладе, сплошь покрытом бриллиантами и жемчугом. По преданию, этой иконой благословил Митрофана при возведении в сан епископа патриарх Иоаким, и она находилась в святительской келье. У одного из столбов взоры привлекал чтимый «превеликий образ» - копия другой Смоленской иконы Божией Матери, именуемой Одигитрией. Икона старинного греческого письма находилась в Азове в Предтеченском монастыре, а в 1737 году была торжественно перенесена в Благовещенский собор. Против нее на аналоях покоились футляры с частицами мощей 84 святых. В жертвеннике находилась еще одна ценная икона, изображающая Митрофана в схиме с крестом и духовным завещанием в руках. Этот образ написан в 1832 году «по наитию» местным художником Иваном Шевцовым, увидевшим во сне облик святителя.
Под полом Благовещенского собора была устроена усыпальница для погребения архипастырей. Здесь покоился прах Арсения (Костюрина) (1712), Пахомия (Шпаковского) (1723), Иоакима (Струкова) (1742), Вениамина (Сахновского) (1743), Феофилакта (Губанова) (1758), Иоанникия (Павлуцкого) (1763), Иннокентия (Полянского) (1794), Арсения (Москвина) (1810), Епифания (Канивецкого) (1825), Антония (Смирницкого) (1846), Парфения (Черткова) (1853), Серафима (Аретинского) (1886), Вениамина (Смирнова) (1890), Иосифа (Богословского) (1892), Анастасия (Добрадина) (1913), Тихона (Никанорова) (1920). Здесь же был погребен викарий Филарет (Косинский), епископ Острогожский (1881). Останки семерых владык в 1956 году были перезахоронены на Коминтерновском кладбище. В 1993 году они были перенесены в Алексеевский Акатов монастырь.
Настоятелем Митрофановского монастыря считался глава епархии, но повседневной жизнью братии ведал наместник в сане игумена или архимандрита. За восьмидесятилетнюю историю монастыря до революции в нем пребывало восемь наместников. Архимандриты Амвросий II (Орлов; 1799-1889) и Василий (Петров; 1820-1905) вместе руководили обителью полвека, с 1857 по 1905 годы. у Наместники Амвросий I (1839) и Даниил (1855) были погребены на монастырском кладбище близ Благовещенского собора. Там же покоился и кафедральный протоиерей Платон Ставров (1800-1833).
Во время Первой мировой войны стараниями архиепископа Тихона IV (Никанорова) и архимандрита Александра (Кременецкого) велась подготовка к канонизации Антония II (Смирницкого, 1773-1846), в годы правления которого были прославлены мощи святителя Митрофана. 22 октября 1914 года над гробом владыки была освящена часовня-усыпальница. В Воронеже работала Синодальная комиссия, которая осматривала останки владыки Антония; тело и облачение его найдены были нетленными. На Поместном соборе 1917-1918 годов обсуждалось предложение о канонизации Антония, но политические потрясения той поры приостановили окончательное решение вопроса. Как местночтимый святой владыка Антоний был прославлен в мае 2003 года.
Митрофановский монастырь служил миссионерским и просветительским центром епархии. До 1822 года на его территории находилась духовная семинария, до 1882 года - мужское духовное училище, которым оказывалась материальная поддержка. В 1889 году при обители открылась церковно-приходская школа, три года спустя для нее было выстроено собственное здание. В школе обучалось 150 человек, все средства на учебные цели шли из бюджета братии. В 1900 году по инициативе архиепископа Анастасия была построена двухэтажная каменная церковно-приходская школа в Дальней Чижовке, монастырю она обошлась в двенадцать тысяч рублей.
В 1885 году при монастыре учредили братство святителей Митрофана и Тихона с богатой библиотекой и читальней. Братство стало помещаться в том певческом корпусе, где прежде находилась духовная семинария. В читальном зале для верующих совершались религиозно-нравственные чтения со световыми картинками. Здесь же большей частью проходили собрания членов Воронежского церковного историко-археологического комитета, созданного в 1901 году. Его издание - «Воронежская старина» - до сих пор остается ценным сводом материалов по истории епархии. В середине XIX века, при преосвященном Иосифе (Богословском), неподалеку от монастыря был построен двухэтажный странноприимный дом для богомольцев (улица Нарвская, 7).
Монастырские ризница и библиотека владели ценным собранием старинных богослужебных предметов и книг, относившихся к XVII-XVIII векам. Здесь хранились митра, жезл и панагия епископа Митрофана, старопечатные книги с его владельческими записями. Обладавший значительными доходами, которые приносили тысячи и тысячи паломников, монастырь оказывал помощь духовным учебным заведениям, жертвовал на создание лазаретов в русско-турецкую, русско-японскую и Первую мировую войны, выделял средства в помощь голодающим крестьянам.
В предреволюционные годы монастырский ансамбль неизменно привлекал внимание искусствоведов. О нем писал историк архитектуры Г. К. Лукомский, побывавший в Воронеже в 1914 году и опубликовавший после этого книгу о местных памятниках старины; страницы об этих постройках есть в труде Ю. И. Успенского (1922). Облик собора, певческого корпуса и дома епископа были представлены читателю раньше, но в монастыре имелись и другие здания, интересные в архитектурном отношении.
«Достопримечательностью монастыря в полном смысле слова являются три здания внутри его двора: дом конюшего двора, здание Архангельского собора и бывшей трапезной. Все эти три одноэтажные здания выдержаны в строго классическом стиле. Первое из них украшено портиком с дорическими колоннами, с выгнутым полукругом во фронтоне. Архангельский собор и трапезная украшены портиком с ионическими колоннами посередине, с пилястрами в средних частях здания и полуколоннами на боковых его частях. Особенно следует отметить, - подчеркивал Ю. И. Успенский, - колокольню Митрофанова монастыря. Легкое, стройное, уносящееся ввысь со своим шпицем, это сооружение является одним из достопримечательнейших не только в Воронеже, но и в России. В ней все выдержано, просто и изящно: и стройные колонны портиков, и богатая орнаментировка над аркой третьего этажа. Высота колокольни 35 саж.» (74,5 м). На ней имелось четырнадцать колоколов, обладавших музыкальным звучанием. Самый большой весил 440 пудов (6 тонн). Со звонницы весь Воронеж и окрестности смотрелись как на ладони.
Внутри монастырского двора над водопроводом иеромонахом Серапионом в 1893 году была устроена часовня. В ней находился резервуар для воды, снаружи на стене была укреплена икона «Живоносный источник».
Великолепие архитектурного ансамбля осталось в прошлом. Уже Ю. И. Успенский отразил бедственное положение монастыря: «В настоящее время как бывший архиерейский дом, так и здание бывшей семинарии и библиотеки, носящие на себе печать гения Кваренги, представляют из себя печальную картину разрушения: выбиты окна и двери; внутри разрушены двери, печи и полы. Не осталось ничего, кроме каменного остова здания».
После революции изменившееся отношение к религии коснулось Митрофановского монастыря в первую очередь. Оставив в стороне эмоции, приведу в хронологическом порядке факты, касающиеся его судьбы в советскую эпоху. В декабре 1918 года в губсовнархоз представлена опись предметов, содержащих драгоценные металлы; ее подписали архимандрит Александр (Кременецкий), казначей Илиодор, ризничий Никон, эконом Вассиан и благочинный Иоанн. В списке значилось девяносто шесть икон в дорогих окладах, серебряная рака весом 9 пудов 36 фунтов, серебряные сени над крышкой раки - 23 пуда 6 фунтов. Остальные предметы перечислены без указания веса: семнадцать напрестольных крестов, шесть ковчегов и дарохранительниц, сто две лампады, десять кадил, двенадцать панагий в серебряных окладах. Ясно, что власти, в первую очередь, обратили взор на это серебро, и в 1922 году среди «закончивших изъятие» ценностей первым назывался монастырь.
3 февраля 1919 года по требованию делегатов губернского съезда Советов была создана специальная комиссия во главе с представителем ЧК Бессмертным для вскрытия мощей святого Митрофана с целью «продемонстрировать трудящимся обман церковников». Присутствовать при этом кощунственном акте заставили архиепископа Тихона, игумена Владимира и иеромонаха Феону. После вскрытия мощи были оставлены в монастыре.
В июле 1919 года в Митрофановском монастыре распоряжением ГубЧК был устроен концлагерь. Около трехсот узников разместили в кельях, в других строениях, храмы пока еще не заселяли. В концлагерь в тот момент перевели заключенных местной тюрьмы. Дальнейшая их участь в связи с тем, что город был занят белыми, неизвестна.
Губернская «чрезвычайка» обращала свое внимание не только на мощи, но и на монастырскую братию. В глазах карательного ведомства это были едва ли не злейшие враги революции. В начале октября 1919 года, когда красные оставили город, были обнаружены тела восьми монахов со следами истязаний - отцов Нектария (Иванова), Серафима, Спиридона и других. Они были погребены на монастырском кладбище, заупокойную службу совершал сам владыка Тихон. В эти дни из монастыря были выселены все посторонние лица, расположившиеся даже в покоях архиерея. Однако три недели октября оказались лишь короткой передышкой, вернуться к прежнему порядку жизни оказалось невозможным.
Как только красные вновь взяли Воронеж, концлагерь восстановили. Уже в начале декабря комендант Сенкевич предложил всем учреждениям рабочие руки заключенных. В лагере существовали сапожная, слесарная, портняжная и граверные мастерские. Все, кто мог, работали: надо было содержать себя, охрану и управление лагеря. В августе 1920 года суд приговорил к заключению в лагерь 17 артистов драматического театра за неявку на субботник... В голодном 1921 году заключенные лагеря решили отчислить по пять пайков каждый из двухмесячной нормы в пользу голодающих детей. Вот строки из отчета коменданта Рейзина о положении лагеря за 27 марта - 2 апреля 1921 года: «Заключенных Митрофановского концентрационного лагеря состоит 1070 человек, 375 рабочих и 695 крестьян. За этот период прибыло в лагерь 60, освобождено до окончания срока 38. Смертельных случаев 13, бежал из расположения лагеря 1». Большинство заключенных имели небольшие сроки заключения, начиная от двух недель и до двух лет. Но есть упоминания о сроках в 10,15, 20 лет и даже пожизненном. Довольно частыми были амнистии, по которым заключенных отправляли на фронты Гражданской войны. В отчетах сообщается о том, что 13 апреля 1921 года при Митрофановском концлагере принудительных работ открыта школа политграмоты, а двумя месяцами раньше там же создана библиотека-читальня. Среди отбывавших срок в концлагере я назову лишь виолончелиста Леопольда Ростроповича (1892-1942), который оказался здесь за объявление в белогвардейской газете о его концерте. Действовал концлагерь до 1923 года.
В начале 1920-х годов монастырь представлял собой странное сочетание религиозного центра с тюрьмой. Благовещенский и Архангельский соборы еще служили, здесь оставалась часть братии. Осенью 1921 года упоминается игумен Илиодор. Тут по-прежнему находилась резиденция главы епархии. Из публикаций зарубежной прессы известно, что 9 января 1920 года во время богослужения на третий день Рождества архиепископ Тихон IV (Никаноров) был повешен на царских вратах в Благовещенском соборе. Отпевание было совершено его преемником, епископом Владимиром (Шимковичем), в сослужении с епископом Верейским Модестом (Никитиным) 2 марта 1920 года. Причины и обстоятельства варварской расправы с 65-летним иерархом пока мне неведомы. На Архиерейском соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года архиепископ Тихон прославлен как новомученик.
В списке храмов губернии, составленном в конце 1922 года, сообщается о том, что в монастыре закрыты Архангельская, крестовая (в доме епископа) и трапезная церкви. К этому моменту здесь прочно утвердились обновленцы. В марте 1925 года «пять корпусов в ограде бывшего Митрофановского монастыря» были внесены в списки муниципализированных владений, о каких конкретно строениях идет речь - неясно. Настоятелем Благовещенского собора при обновленцах был протоиерей Дмитрий Адамов. После смерти Тихона (Василевского), уклонившегося в 1923 году в обновленчество, здесь же находилась кафедра самозванного митрополита ЦЧО Корнилия (Попова), когда же монастырь закрыли, она переместилась в Никольский собор.
После смерти митрополита Владимира (январь 1926 года) новый глава православной епархии, архиепископ Петр (Зверев), который вел непримиримую борьбу с обновленческим расколом, по-прежнему оставался не в Митрофановском, а в Алексеевском Акатовом монастыре.
В августе 1929 года на поклонение мощам святителя Митрофана в Воронеж пришли многочисленные группы паломников, главным образом крестьян. Это обстоятельство побудило власти инспирировать среди рабочих и служащих кампанию с требованием ликвидировать мощи, а заодно и монастырь. «Собрания» рабочих прошли на заводах им. Коминтерна, им. Ленина, им. Дзержинского, на «Триере».
В антирелигиозной брошюре, изданной в это время областным советом Союза воинствующих безбожников ЦЧО, скрупулезно подсчитаны расходы паломников с учетом потерянных рабочих дней: триста двадцать тысяч рублей в год. В заключение следовал риторический вопрос: «Не пора ли отказаться от такого невыгодного расхода и прекратить ежегодное празднование обнесения «мощей» Митрофана и Тихона?»
Власть отреагировала должным образом: 20 августа 1929 года президиум горсовета принял решение о закрытии церкви Митрофановского монастыря и об изъятии мощей. Как всегда в таких случаях, мотивировка была стандартной: требование 53 тысяч воронежцев, «использование мощей для обмана отсталого крестьянства...». Сама процедура изъятия останков Митрофана состоялась в первую неделю января 1930 года. Председатель облсовета безбожников Зарин продемонстрировал зевакам найденную в раке черепную коробку - такой фотоснимок появился в областной газете. Нетленные мощи святителя, к счастью, были переданы в музей и там уцелели, а в сентябре 1989 года они были возвращены епархии и помещаются сейчас в Покровском соборе.
Двадцатипятитысячный митинг, собравшийся поглазеть на извлечение мощей, «потребовал» снять колокола со всех церквей Воронежа и сдать их в металлолом. Горсовет немедленно принял такое постановление. 28 января 1930 года монастырская звонница лишилась всех колоколов, с большим трудом с огромной высоты низвергли 440-пудовый бас - и в переплавку.
Такова хронологическая канва событий по документам и газетам, отражающим позицию большевистского государства. А вот взгляд на происходящее современника, человека верующего. Воспоминания были опубликованы после войны за границей. Опасаясь навредить родственникам в Воронеже, автор не раскрыл свою фамилию, а подписался: «Виктор В-ч».
«Гордостью г. Воронежа был монастырь святителя Митрофания. На крутом высоком берегу реки Воронеж величественно стоял храм монастыря и красавица-колокольня, к ее благополучию стоявшая отдельно от храма. За много километров она резко выделялась, и золоченый крест высоко возвышался над городом. В 1929 г. в Пасхальную заутреню этого монастыря начался разгул погромной деятельности «Союза безбожников», возглавляемого неким Зориным (Зариным. - А. А.). Во время крестного хода вокруг храма появились комсомольцы с оркестрами, плясунами, ряжеными, пытаясь нарушить молитвенное настроение у молящихся. Колокольного звона уже не было, колокола уже были сняты. Но, слава Богу: Пасхальная заутреня была дослужена до конца, и она была последняя в монастыре. «Союз безбожников» готовил новое нападение.
Ежегодно в день памяти св. Митрофания, 7 августа, тысячи богомольцев стекались на поклонение мощам святителя, город переполнялся православным народом со всех мест русской земли. Так было и в 1929 году, причем власти не препятствовали наплыву богомольцев. «Союз безбожников» уже заранее был подготовлен к кощунству над мощами святителя Митрофания.
В самый день торжества неожиданно были запрещены всякие богослужения, был создан особый комитет из коммунистов, которые вскрыли мощи св. Митрофания, сели в автомобили и, вместе с останками, показали народу предметы, не относящиеся к мощам, конечно, ими же вложенные специально для антирелигиозной пропаганды. Руководители этой кощунственной церемонии - секретарь комитета коммунистической партии Варейкис и начальник области Рябинин. Впоследствии оба они были расстреляны большевиками.
Вскоре закрыт был и собор. Мне пришлось быть там вскоре после его разгрома властями. Печальное зрелище. На полу валялись священные книги: их было очень много. Золото, серебро и ризы были вывезены. Чудный иконостас из белого и голубого мрамора был весь скреплен маленькими винтиками, но никто не думал их вывинчивать: ломали кувалдами, разрушая священные ценности. Приставные иконы у стен были уничтожены. В самом здании собора сделали завод бетонных кирпичей для городского строительства». Далее мемуарист упоминает о судьбе звонницы: «Нашелся один маляр, который за тысячу рублей согласился срезать крест на колокольне: срезал и вскоре сошел с ума».
Вернемся вновь к событиям начала 1930-х годов. Желающих занять освободившиеся помещения нашлось много. Благовещенский собор первоначально был отдан ломбарду, но в июне 1930 года горсовет пересмотрел свое решение и наметил разместить в монастыре Фтизиатрический институт. Был ли он создан, как развернул борьбу с туберкулезом в православной обители - не знаю. Певческий корпус против улицы Володарского все 1930-е годы занимал областной архив.
В 1937 году городские власти, озабоченные поисками места под музыкальный театр, как один из вариантов предложили участок, занятый монастырем. «Малоценные в архитектурном отношении здания» могли быть безболезненно снесены. Местность не устроила проектантов с геологической точки зрения, и театр стали строить на центральной площади. Монастырь уцелел, но, как оказалось, ненадолго.
Традиционно считается, что монастырь был полностью разрушен в дни минувшей войны, в 1942-1943 годах. Это правда, но не вся. Во время боевых действий наиболее сильно пострадали оба собора и колокольня. Занятая немецким наблюдательным пунктом, она методично расстреливалась с левого берега советской артиллерией, пока не превратилась в руины. Что ж, война есть война... Но остальные здания лишь выгорели, кирпичные коробки могли быть восстановлены, как это и произошло со многими жилыми домами в центре города. В уцелевших монастырских зданиях в 1943 году поселилось множество жильцов.
Судьба монастыря решилась в начале 1950-х годов. Территория отводилась под строительство главного корпуса университета. Его проект выполнили архитекторы из Москвы П. И. Суковнин, А. П. Станиславская и В. А. Павлов. Намечавшийся ансамбль осуществлен лишь частично. Все выразительные акценты - портик, колонны, арки - были отброшены. Строительство корпуса началось в 1956 году, левое крыло введено в эксплуатацию в 1962 году, полностью здание завершено в 1965 году. С архитектурной точки зрения здание совершенно невыразительное, с монастырским ансамблем оно не может идти ни в какое сравнение. Гибель старинных строений - это потеря не только для верующих людей, но и для всех воронежцев, для градостроительного облика.
Пока место основания воронежской крепости, являвшееся на протяжении веков к тому же религиозным и духовным центром города и епархии, не отмечено никаким памятным знаком. Хотя все экскурсии по Воронежу начинаются именно отсюда, с высокого правобережного холма...
Александр Акиньшин
