Вознесенская кладбищенская церковь
Одноименных церквей в Воронеже было только две - Вознесенская приходская и Вознесенская кладбищенская. Этой второй, не имевшей своего прихода и больше известной под названием Чугуновской, и посвящен данный очерк. О религиозном празднике, давшем ей имя, речь уже шла.
В дополнение к существовавшим Терновому и Предтеченскому в начале XIX века возникло еще одно городское кладбище. Под него отвели обширный участок в конце Старо-Московской улицы, обязанной своим названием проходившей здесь некогда дороге на Москву. По генеральному плану 1774 года выезд в Первопрестольную переместился на Большую Московскую улицу, а старый тракт запустел. Четверть века спустя Старо-Московская (позже - Большая Садовая, затем улица К. Маркса) стала упираться в погост.
Новейшие изыскания заставляют меня изменить датировку и очередность возведени храмов на Чугуновском кладбище по сравнению с первым изданием этой книги (1994). Судя по планам города, одна из церквей и само кладбище появились одновременно. В 1808 году слева от ворот, ведущих на погост, была построена Самуиловская тепла церковь. Строилась она на пожертвования одного из богатейших купцов того времени Самуила Никитича Мещерякова (1744-1823) и потому посвящалась его небесному покровителю. Святой Самуил - учитель добра и справедливости у евреев, провозвестник воли Божией и пророк Господень. Его мощи перенесены в Константинополь в 406 году императором Аркадием. Престольный праздник отмечается 20 августа (2 сентября). В память святого пророка Самуила в епархии был единственный храм. Церковь святого Самуила была небольшой по размерам, без колокольни и внешним видом походила на длинный полуовальной формы дом.
В сохранившейся метрической книге церкви Иоанна Богослова за 1814-1827 годы отмечалось место погребения прихожан. Помимо прежних в 1814 году упоминаетс «городское кладбище», с 1815 года оно называется Самуиловским, в 1819 году употреблено название «Мещеряковское кладбище», только потом оно стало Вознесенским. Официальное название кладбищу дала Вознесенская церковь. Но оно практически нигде, кроме документов, не употреблялось, в обиходе все горожане знали кладбище как Чугуновское. Не потому, что местность примыкала к железной дороге, или «чугунке», - ее еще тогда не было, - а потому, что и этот храм, ставший главным на кладбище, обязан своим появлением благотворительности Самуила Мещерякова, за огромную физическую силу прозванного «Чугунным». Каменная с трехъярусной колокольней церковь, построенная в 1808-1813 годах в стиле зрелого классицизма, имела в ряд с главным алтарем два придела: апостола Иоанна Богослова и Владимирской иконы Божией Матери (такая датировка строительства церквей приведена в позднейших Страховых и Клировых ведомостях).
Вознесенский храм не отапливался и поэтому считался холодным, или летним. Существование двух церквей на кладбище, теплой и холодной, было исключительным случаем. Народное предание, записанное архимандритом Димитрием (Самбикиным), дает этому событию такое толкование. Побуждением к постройке второй церкви стало то, что во вновь возведенной повесилась какая-то девушка. В храме уже был поставлен иконостас, рабочие отправились обедать и по возвращении увидели самоубийцу. По решению епархиального начальства церковь «до времени» оставалась неосвященной. Точности ради надо отметить, что у архимандрита Димитрия другая последовательность сооружения церквей - сначала Вознесенская, а потом Самуиловская.
Возможно, все произошло именно так, как это сохранила народная память, но можно найти и другую, более логичную причину: церковь святого Самуила стала тесна дл многочисленных служб, ибо кладбище постепенно превращалось в крупнейшее в городе. Вознесенская и Самуиловская церкви рассматривались как единое целое, в них служили одни и те же священники, и чаще всего упоминается одна, Вознесенска (или Чугуновская) церковь.
Благотворитель Самуил Мещеряков дважды избирался в Воронеже городским головой, в 1810-1813 и в 1818-1821 годах. Возможно, какое-то время он жил в Киеве: там, на знаменитом кладбище «Аскольдова могила», была похоронена его жена и на его средства в 1810 году воздвигнута церковь во имя святого Николая. В Воронеже он вел обширную торговлю и обладал миллионным состоянием. Перед смертью, в 1823 году, он составил завещание, по которому предназначил определенные суммы храмам: «Из имеющегося у меня денежного капитала предоставляю на украшение состоящих в городе Воронеже святых храмов, как то Благовещенскому кафедральному собору девять тысяч, кладбищенской Вознесенской церкви, мною по благости Всевышнего Творца выстроенной, двадцать тысяч, приходским Воскресенской пять тысяч, Николаевской пять тысяч, Богословской пять тысяч, на погребение, поминовение и раздачу бедным десять тысяч рублей». С. Н. Мещеряков был погребен у алтаря Вознесенской церкви, его могила сохранялась еще в конце XIX века.
Кладбищенская церковь сохранила часть своих документов, оказавшихся в областном архиве. В приходо-расходной книге, заведенной в мае 1824 года и полученной «из консистории для записки имеющего быть в оной церкви прихода во всем по разосланным образцам», отражен бюджет церкви. Доходных статей значилось немного: продажа воска, свечей, исполнение погребальных треб, кружечный сбор - это давало от пятидесяти до ста рублей в месяц. Первоначально клир Вознесенской церкви был одноштатным (4 человека); в 1822 году был добавлен еще один священник, но без особого причта. В это время здесь служили священники Иоанн Новгородов и Николай Петров. В 1842 году в связи со строительством еще двух кладбищенских церквей, Всесвятской и Терновой, место второго священника упразднили, хотя с 1845 по 1858 год в ней числился временно прикомандированный батюшка из армян. Для причта имелся каменный подцерковный дом. В 1863 году протоиерей из Новохоперска Василий Кузнецов, живший в Воронеже на покое, подарил еще один деревянный обложенный кирпичом дом на Старо-Московской улице «на поминовение жены его с чадами». В 1855 году произошло «возобновление» Самуиловской церкви.
На жалованье причту шли проценты с капитала в десять тысяч восемьсот семьдесят один рубль, на содержание и ремонт церкви имелись семь тысяч двести восемьдесят шесть рублей кредитными билетами. Из приходо-расходной книги видно, что в 1880-е годы священник Николай Васильевич Хитров (1821-1895) начал сбор пожертвований «на украшение храма», а затем и «на расширение храма». В 1883 году купец Иосиф Гаврилович Синицын внес четыреста пятьдесят рублей, в 1900 году церковный староста Никанор Яковлевич Пучков (1832-1905) - четыре тысячи пятьсот рублей, купец Никифор Никифорович Паньшин (1820-1897) - пятьсот рублей, общество слободы Ямской - триста рублей. На рубеже столетий в Вознесенской и Самуиловской церквах служили священники Георгий Алферов (в 1900 году поставленный ключарем в Троицкий кафедральный собор), Симеон Замахаев (с 1889 года) и Александр Палицын (с 1900 года, с 1907 - настоятель), диакон Иоанн Иноков (с 1861 года), псаломщики Александр Зайцев (с 1902 года) и Иоанн Жидков (с 1886 года). Старостой церкви был крестьянин Афанасий Павлович Лютых. Осенью 1901 года окончены работы по распространению Вознесенского кладбищенского храма, 11 ноября 1901 г. ее освятил епископ Анастасий (Добрадин). В 1904 году перестроена колокольня.
В XIX веке Чугуновское кладбище стало одним из самых крупных в Воронеже. Оно подразделялось на несколько частей. Справа, примерно там, где телецентр, погребали лютеран и католиков; на северной окраине, ближе к улице Третьего Интернационала, было военное кладбище (оно расширено и вновь освящено 10 апреля 1890 года); рядом с городской тюрьмой - больничное и арестантское. На военном кладбище 13 июня 1899 года была освящена часовня без самостоятельного штата. Она сооружена во имя Всех Святых по чертежам начальника Воронежской инженерной дистанции полковника Главацкого. Строилась часовня на средства гарнизона и на частные пожертвования.
На кладбище за век с четвертью его существования были погребены тысячи и тысячи воронежцев. Среди них были и те, чьи имена хорошо известны любителям старины: участники Отечественной войны 1812 года полковник Михаил Матвеевич Петров (1780-1858), подполковник Алексей Иванович Самбурский (1788-1862), генерал-лейтенант Аполлон Никифорович Марин (1789-1873), литератор Виктор Антонович Дьяченко (1818-1876), начальница Воронежского епархиального женского училища Надежда Алексеевна Колодкина (1810-1895), историк и краевед Григорий Михайлович Веселовский (1837-1896), издатель журнала «Филологические записки» Алексей Андреевич Хованский (1814-1899), директор реального училища Василий Васильевич Вяхирев (1837-1899)... Кстати, о плачевном состоянии могилы Дьяченко не раз в конце позапрошлого века писала газета «Дон».
В мартирологе Чугуновского кладбища немало купцов, чьими усилиями держалась местная торговля: Никифор Никифорович Паньшин († 1897), Викторин Викторович Титов († 1898), Николай Андрианович Харин († 1899). Удостаивались персональных некрологов и люди, жизнь которых внешне была ничем не примечательной. 22 октябр 1899 года похоронена мещанка Прасковья Андреевна Зацепина, скончавшаяся в возрасте 110 лет. Смерть вдовы унтер-офицера Кадетского корпуса Евдокии Григорьевны Вишняковой, случившаяся 21 ноября того же года в богадельне при Чугуновской церкви, привлекла внимание газет: все свои деньги она завещала на строительство Владимирского собора.
Лютеранское, или немецкое, кладбище было обустроено в 1866-1868 годах и имело отдельный вход с улицы Пограничной. Этот участок вернее было бы назвать иноверческим, поскольку здесь хоронили представителей всех религий, кроме иудеев. Немецкое кладбище считалось лучшим в Воронеже по планировке, озеленению (труд принял на себя садовод И. Г. Карлсон) и образцовому содержанию. Место погребени не должно было внушать родственникам страха смерти.
Перечисление всех, кто покоится на лютеранском и католическом кладбище, могло бы занять много места. Подготовленный по архивным документам и газетным сообщениям Некрополь иноверческой части Чугуновского кладбища насчитывает около 2500 имен. Ограничимся лишь малой часть имен. Владелец нотного и музыкального магазина Василий Федорович Кастнер († 1895), преподаватель немецкого языка в гимназии Вильгельм Эрнестович Гиттерман (1821-1895), пастор евангелической церкви Эдуард Эдуардович Фере (1834-1895), вдова действительного статского советника Мария Петровна Шуинг († 1895), содержательница женской гимназии Александра Николаевна Гоголь-Яновская (1843-1895), жена фабриканта Анна Григорьевна Столль, урожденная Айдарова (1863-1899), член Окружного суда Александр Демьянович Перевертанный-Черный († 1899), вдова генерал-майора Мария Николаевна Тавастшерна († 1899), архитекторы Антон Станиславович Купинский (1828-1908) и Александр Антонович Кюи (1824-1909), учителя музыки Адольф Иосифович Тамброни (1791-1872), Андрей Андреевич Гинце (1825-1897) и Витольд Ганнибалович Ростропович (1856-1913). Над могилой управляющего железной дорогой Михаила Степановича Стойкова († 1891) была воздвигнута деревянна часовня, внутри наполненная венками и цветами. В этом же уголке было немало могил православных. К примеру, в июне 1898 года похоронили предводителя дворянства Воронежского уезда статского советника Михаила Павловича Савостьянова, два месяца спустя - его вдову Варвару Павловну Савостьянову.
Кладбище и церкви продолжали действовать после революции. За 1921-1927 годы сохранилась «записная книга о родившихся и крестившихся, умерших и погребенных на Вознесенском кладбище». Трое священников-обновленцев - Иоанн Аскоченский, Александр Палицын и Василий Дикарев - едва успевали исполнять требы. Среди записей о крещении встретилась и такая, чрезвычайно любопытная: 25 сентября 1922 года родился, 7 ноября крещен младенец Платон, родители - Андрей Платонович Климентов-Платонов и Мария Александровна Платонова, восприемники - Георгий Стефанович Малюченко и Зинаида Васильевна Смелякова.
Негативное отношение новой власти к религиозным церемониям отразилось и в метрических книгах, куда священник однажды внес такое дополнение: 9 декабря 1923 года окрестили мальчика Виктора, а 13 июля 1924 года заявлено отцом ребенка гр. Ланецким о том, что крещение совершено без его воли и ведома. Среди родителей и восприемников мелькают знакомые фамилии - Веневитинов, Станкевич, Базилевский, Беляев.
В метрической книге преобладает та ее часть, где делались записи о смерти и погребении. За девять месяцев 1921 года на Чугуновском кладбище были похоронены 610 человек. Причины смерти разные - старческая немощь, раны, тиф, холера, корь, истощение. В июле умерли шесть человек из семьи Мишиных, из них четверо детей, все от холеры. В числе погребенных встречаются представители старинных воронежских фамилий: Гавриил Алексеевич Соложеникин, 36 лет, умер в 1922 году; Иван Дмитриевич Гарденин, 56 лет, умер в 1925 году; Николай Александрович Перрен-Синельников, 80 лет, умер в 1925 году; Лариса Николаевна Бедряга, 77 лет, умерла в 1927 году.
В рукописи архиепископа Сергия (Петрова) по истории Воронежской епархии на основании воспоминаний очевидцев отмечен такой факт: в октябре 1926 прихожане Вознесенской церкви хотели изгнать ярого обновленца Ивана Аскоченского и перейти к архиепископу Петру (Звереву), но священник ключи от церкви не отдал и укрылся в алтаре. Его приспешники вызвали милицию, и так он удержался на своем месте. Церковь пришла в полный упадок и пустовала. Обновленцы наградили Аскоченского митрой и перевели настоятелем Смоленского собора, когда Тихон Попов стал тульским митрополитом.
В сентябре 1928 года протоиерея Аскоченского в должности настоятеля сменил протоиерей В. Вышневский. Вознесенскую церковь закрыли в 1929 году. В следующем году в церкви Самуила разместили общежитие беспризорников. В 1930 году началось разорение кладбища. Горсовет 12 мая 1930 года вынес решение о передаче Чугуновского и Лютеранского кладбищ и Алексеевского монастыря «под сады общественного пользования». По решению горсовета приступили к сбору металлолома и ликвидации памятников «незарегистрированных, то есть тех, на которые заявок о желательности их дальнейшего сохранения при проведении инвентаризации не поступило». И хотя облисполком в своем протоколе 10 мая 1931 года отметил, что «имели место факты разрушения отдельных и зарегистрированных памятников» и предложил горсовету принять меры к исправлению ошибок, начало гибельной стихии было положено. В октябре 1933 года в «Коммуне» появилась заметка М. Михайлова с предложением устроить на месте кладбища парк. Автор ратовал за сохранение природы, а о могилах обмолвился лишь одной фразой: кладбище «сейчас закрыто и ничем не напоминает своего прошлого». В июле 1936 года прошла информация о том, что на Чугуновском кладбище оборудуется теннисная база на четыре корта.
В 1943 году в Вознесенской церкви разместили стекольный завод. В акте осмотра храма осенью 1944 года отмечено, что во время оккупации здание горело, в результате чего остались только кирпичные конструкции. Стены имеют две вертикальные трещины. После небольшого ремонта здесь установили плавильные печи, они действовали семь лет. В 1951 году заводик закрыли, церковь несколько лет пустовала, и ее стали исподволь разбирать на кирпич. К концу 1950-х годов церкви уже не стало.
10 декабря 1959 года городские власти приняли решение о строительстве спортивно-оздоровительного комплекса стоимостью один миллион четыреста тысяч рублей (в новом масштабе цен). В 1960 году в центре кладбища был вырыт котлован и заложен фундамент, затем строители ушли. Работы возобновились в 1967 году, с тех пор велись ни шатко ни валко почти двадцать лет. Несколько могил и даже один склеп сохранялись до начала 1980-х годов. Затем территорию благоустроили, бульдозером сровняв все холмики с землей: шла подготовка к открытию Дворца спорта под названием «Юбилейный». Что же, вполне в духе Воронежа - очередной очаг культуры на людских костях...
От Чугуновского кладбища сохранилась только Самуиловская церковь, да еще сиротливо стоит левый пилон от въездных ворот. Долгое время церковь под мастерскую занимала скульптор-монументалист А. А. Толмачева. В 1993 году храм святого пророка Самуила передали епархии. Началось возрождение храма епархией совместно с пограничниками. Туда не раз передавались иконы, конфискованные таможенниками. Церковь восстанавливается как храм-памятник пограничникам и воинам, павшим в боях за освобождение Воронежа.
27 мая 1996 года состоялось первое богослужение в этом храме - панихида по погибшим в годы Великой Отечественной войны пограничникам. 24 мая 1998 года освящена установленная на внешней стене мемориальная доска о посвящении храма воинам-пограничникам. 4 декабря 1999 года протоиереем Петром Петровым у храма освящена стела-памятник погибшим пограничникам. Восстановлением храма занимался священник Олег Марчуков (1965-2001), он служил здесь до 1999 года. В 2001 году завершена реконструкция церкви, в ней надстроен второй ярус. Обустроены интерьеры храма и прилегающая территория.
С лета 2003 года в Самуиловском храме служит священник Владимир Рубан, с 1996 года - диакон Павел Фильчак.
Александр Акиньшин
